понравилось...и затронуло безумно сильно....до слез....обычно ежики не плачут...
16.11.2009 в 15:19
Пишет
Любовь цвета неба:
Притяжение грустьюНа данный момент единственный большой фэм-слэш. О случайной встрече и любви длиною в несколько ударов сердца. читать дальшеКапли любви дрожа
Будут срываться вниз
Будет лететь с лица
Звучный ночной каприз
Падать и на земле
Холод разбивать
Если ты просто сон
Как же приятно спать
Этот сон был всех короче
Буду я скучать очень
Знаю ты ещё больше
Завтра ровно в три ночи
Расскажи мне как поживаешь
Радуешься ли маю
С кем ты наяву таешь
Нет, не говори знаю
(Maxi-M – «Сон»)
Вы когда-нибудь наблюдали приближение грозы? Не днем, а ночью… Когда просыпаешься от вспышки молнии вдалеке, когда звук еще не слышен, ведь скорость света – очень большая, если верить физике. Стоишь у окна, а вдалеке мигает молния, периодически, неразмеренно – бьет снизу вверх кривой стрелой, освещая ближайшие дома и магазины, и ты вздрагиваешь, понимая всю свою ничтожность перед эмоциями природы. Вот уже слышен звук грома, он все ближе и ближе, и вот уже совсем рядом сверкает очередная молния и следом гремит гром, словно где-то на складе взорвали бомбу. Дождь приходит чуть позже, начинает барабанить по стеклу окна, по крышам автомобилей… Не дождь, а целый ливень – поток льющейся стеной воды. От вспышек света и шума начинает дико выть сигнализация сначала у одной машины на стоянке, потом ее мелодию подхватывает другая, третья, четвертая, превращая тихую ночь в концерт с заболевшим дирижером. Я стою у окна и смотрю на бегущие струи воды, уткнувшись подбородком в ладонь: уснуть сейчас в любом случае не получится. Слегка приоткрываю окно, чтобы не набежало на подоконник, и закуриваю сигарету. Гром гремит так громко, что я не могу с собой ничего поделать и вздрагиваю каждый раз на протяжении первых пяти минут. Странно, что я ничего не слышала в прогнозе, будет ли дождь или нет. Он пришел слишком неожиданно, без предупреждения, как нежданные гости. Сейчас тяжело и обидно тем, кому нужно на работу с утра. Смотрю на электронные часы на тумбочке – второй час ночи. Мда, им будет даже очень обидно. Выбрасываю окурок в окно: он сверкает в темноте, искорки летят вслед за ним, словно хвост кометы, и гаснут в луже. Прикрываю окно и забираюсь под одеяло в уже порядком остывшую постель. В город, наконец, пришла осень после продолжительного затянувшегося лета, утомившего всех своей невыносимой даже для меня жарой и духотой. Зиму я проходила в тренажерный зал, а лето – в бассейн. Прохладная вода остужала тело на несколько часов, и я старалась далее прятаться в тень, и лишь вечером выбиралась, вся такая свежая и благоухающая, на прогулку со слегка поджаренными жарой друзьями. Лето хорошо проводить у моря в палатке с хорошей компанией и двумя-тремя ящиками пива, плавать ночью голышом и смотреть на многочисленные звезды над своей головой. Именно так я и провела это лето. Хотите, я расскажу?
* * *
Забегаю в переполненный автобус и хватаюсь за поручень. Еще не знаю, куда еду, но уже в автобусе – куда-нибудь да привезет. Может, снова на вокзал, и я снова возьму билет и съезжу в какой-нибудь ближайший город и погуляю по неизвестным улицам и дорогам, посмотрю на другие лица, на других людей. Мой железный конь сейчас в ремонте, но скоро я снова буду рассекать им воздух и лететь на перегонки ветру.
Лица у пассажиров как обычно – отрешенные и каменные. Редко можно встретить «живого» человека. Однажды я ради интереса проехала все свои остановки для того, чтобы продлить свой праздник радости: напротив меня сидела Девушка с большой буквы Д. Таких в городе раз-два и обчелся. Ее глаза были блестящими и смотрящими только вперед: когда за окном пролетал голубь, ей обязательно надо было посмотреть – куда. Она тихонько смеялась, наблюдая за резвящейся парой на тротуаре, улыбалась, получая очередную смску или отправляя свою. Мои пальцы жег мой мобильник, так хотелось влиться в ее мир с помощью блютуза на своем сотовом и больше оттуда не выныривать. Я вышла за ней, прошла несколько метров, все еще находясь в отличном настроении, а потом заставила себя свернуть за угол и запрыгнуть в другой автобус, чтобы все же доехать туда, куда собиралась. Больше я ее не видела, но тот маршрут автобуса всегда поднимает мне настроение – словно бы здесь все еще осталась ее улыбка и ветерок счастья.
Смотрю в окно на мелькающие деревья, старушка, сидящая передо мной выходит на остановке: я сначала ищу глазами человека, который не обязан стоять в транспорте, никого не нахожу и сажусь сама. Приоткрываю окно и вдыхаю свежий ветер, который теребит мои волосы и забирается за шиворот моей футболки. На следующей остановке заходит много народу, и я встаю, уступая место приятной блондинке. Она улыбается мне и грациозно присаживается, поправив свою пышную челку. Я снова берусь за поручень, сзади меня толкает женщина, я почти падаю, но удерживаюсь.
-Простите, молодой человек! – извиняется она. Я молча улыбаюсь, уже ко всему привыкшая. Что поделать, если я похожа на очень симпатичного мальчика: короткая стрижка, плотное телосложение, всякое отсутствие присутствия груди, стильные мужские часы, белая футболка, голубая джинсовка и того же цветы джинсы, черные кроссовки. Лишь когда я смеюсь, некоторые говорят, что мои небольшие ямочки выдают во мне девчонку. Что ж, да будет так.
Я оглядываюсь через плечо и застываю: вот и еще один живой человечек. Глаза цвета утренней росы на траве блестят своей печалью, каждая клеточка ее тела словно грустит от чего-то или по кому-то. Она смотрит в окно, держась за поручень, покачиваясь из стороны в сторону в такт движения автобуса. Голубая блуза расстегнута слишком соблазнительно для высокого мужчины, стоящего позади нее, того же цвета юбка до колена, черные туфельки. Ресницы ее слегка подрагивают, скрывая настоящий ураган боли внутри, и я заворожено тянусь к ней, как вдруг на мою ногу падает сумочка блондинки, из которой вылетают помада, бумажник, зеркальце… Продуманный ход. Она мило вздыхает, и я со вздохом нагибаюсь и помогаю ей собрать все ее барахло. Автобус останавливается, и краем глаза я вижу, как Девушка-Грусть выходит на улицу. О, нет! Я подскакиваю!
-Спасибо, молодой человек! Можно с Вами познакомиться? – щебечет блондинка, а я уже несусь к выходу. Двери закрываются.
-Стойте!!! – я быстро сую в руку водителя десятку и выхожу, даже не забрав сдачу.
Автобус и гламурная блондинка скрываются за углом, а я тихонько иду следом за той самой девушкой, не зная, зачем и с какой целью вообще это делаю. Она не спешит, прижав сумочку к груди, сворачивает в парк, и шагает по дорожке. Я стараюсь отставать от нее метров на пятнадцать и нарочито внимательно рассматриваю деревья на всякий случай. Блин! Какого лешего я тут делаю?! Эх! Жаль, нет таблеток от безрассудства. Наверное, люди стесняются признаться в этом даже самим себе. Я представляю, как захожу в аптеку, врываюсь в толпу старушек и кричу фармацевту:
-Помогите! Срочно нужна микстура от безрассудства, таблетки от романтизма и пастилки от наивности!!!
Улыбаюсь своим мыслям и снова обращаю взгляд на свою незнакомку как раз в тот момент, как из кустов выходит двое парней. Прячусь за деревом. Так, это что за непредвиденная ситуация?! Обнимаю кору и выглядываю из-за ствола: они о чем-то говорят, потом хватают ее за руки, она вяло сопротивляется, но потом позволяет себя завести в сад из барбариса.
-Маза фака! – ругаюсь я, выскакиваю из-за дерева и забегаю в сквер.
-Ах, солнце! – голос слегка дрожит от волнения, но я стараюсь вести себя непринужденно. – Вот ты где? Так, руки убрал от моей девушки!
Парни хмуро обглядывают меня, а я тем временем отвожу удивленную девушку за свою спину и готовлюсь к самому худшему. Так быстро мои ладони еще никогда не потели.
-Ты кто такой? – спрашивает один из них.
-Я вроде бы ясно выразился, - подыгрываю я их тону. – Знаешь, чувак. Я не хочу никого из вас калечить. Давайте, вы найдете себе дырку в другом месте. Девчонок ведь много, которые даже непротив, - улыбаюсь я обезоруживающе.
-Ну, парень, только попадись мне еще раз на пути, - качает головой парень и уходит с другом из сквера. Я медленно опускаю голову: кажется, меня сейчас вырвет от нервного перенапряжения. Девушка стоит рядом, потом осторожно берет меня за руку холодными пальцами.
-Ты в порядке?
Я киваю головой и глубоко вздыхаю:
-Пойдем отсюда.
Сейчас мы идем рядом – бок о бок. Она смотрит под ноги, я тоже, убрав руки в карманы джинс.
-Спасибо, что спас меня, - наконец, произносит она. – Как тебя зовут?
-Сейчас зайдем в кафе и поговорим, хорошо? – отвечаю я тихонько.
-Хорошо, - соглашается она.
Мы проходим в кафе, заказываю бутылку шампанского и птичье молоко, разливаю вино по бокалам, молча чокаемся, и я выпиваю его залпом. Шок – это все же шок. Нужно отойти. Я ведь драться даже не умею. Чего полезла туда, бес попутал. Девушка малость отпила и поставила бокал на стол. Пузырики ударяют в нос, и я морщусь, затем смотрю на незнакомку и протягиваю руку, уже зная реакцию:
-Виктория.
-Анже-лика! – бормочет та. – Так ты девушка?
-Угу, - я разливаю шампанское по бокалам и закуриваю сигарету. – Зови меня Тор от греха подальше, чтобы не пугать окружающих. Что с тобой сегодня происходит?
Лика вздыхает и смотрит на летящие вверх пузырьки в бокале. Удивление малость схлынуло, и она уже не таращится на меня большими глазами.
-Это называется неудачный день. С самого утра. Знаешь, сначала мачеха меня избила за то, что я забыла помыть посуду с вечера, потом в универе случился семинар, о котором я благополучно забыла и, конечно же, не выучила, и вот парк, парни, непристойное приглашение. Я даже была готова к такому повороту, ведь на несчастного человека еще больше липнут несчастья. Вот только откуда ты появился… появилась то есть…
-Я шла за тобой с остановки, мы вместе ехали в автобусе.
Она смотрит на меня грустно:
-Тебе тоже хотелось со мной что-нибудь сделать, но ты не успел… не успела?
Меня забавляет эта ошибка в ее речи, и я улыбаюсь:
-Совсем даже наоборот. Я даже не знала, что с тобой такого сделать и вообще какого лешего я за тобой иду. Хотела познакомиться и узнать, почему ты такая грустная.
-Теперь ты знаешь.
-Да, теперь знаю и просто обязана что-то с этим сделать.
-Что, например? – приподнимает брови Лика и немного улыбается. Ее лицо в этот момент кажется совсем детским, и вообще повадки у нее слишком скромные и угловатые. Такой подросток в стадии гадкого утенка, еще нераспустившийся бутон… Хотя насчет бутона – это еще не ясно.
-Ну для начала возьму твой номер телефона, а потом…
-У меня нет дома телефона.
-Я вообще-то имела ввиду сотовый, - удивляюсь я.
-Сотового у меня так подавно нет.
Вот это новость – и это в нашем мире, который полностью обеспечен любого типа связью.
-Я тебе куплю, - пожимаю плечи. Благо финансами я не обделена.
-Тор! – ее рука касается моей, глаза смотрят на меня чересчур грустно, мне даже хочется заплакать от такого душераздирающего взгляда. Я смотрю на ее пальцы на своей руке, и меня словно бьет током, и я вытаскиваю свою руку из-под ее ладони.
-Что?
-Ты любишь девушек, да?
Я сжимаю губы и киваю. Ладно, что уж там скрывать…
-У тебя есть свободная квартира?
-Ну, вообще-то есть, я там живу одна.
-Тогда давай сразу поедем к тебе, и я буду твоя. Не надо этих прелюдий – встречи, шоколад, шампанское. Я сейчас на все согласна. Давай это закончим сегодня. Не надо делать меня счастливой, если я знаю, чем это кончится.
Она опускает взгляд и вздыхает, обняв себя руками. Я понимаю, что она так говорит не от хорошей жизни, но тем не менее на лбу у меня не написано – ужасно хочу секса и именно сегодня. За кого она меня приняла? И почему она решила, что я хочу от нее секса?
-Кто тебя так обидел? – хмурюсь я.
-Жизнь.
-Ты часто плачешь?
-А раз в день – это часто?
Я в шоке качаю головой:
-Это слишком часто. Давай выпьем за то, чтобы тебе больше не приходилось плакать.
Мы чокаемся и выпиваем шипучее шампанское до дна, молчим какое-то время, я закуриваю очередную сигарету. Слишком много шока на сегодня. Понимаю, что в моем случае так часто курить нельзя, но ничего не могу с собой поделать.
-А можно мне? – протягивает она руку к пачке.
-А ты куришь?
-Вообще ни разу не курила.
-Тогда нельзя, - я прячу пачку в кармане и смотрю ей в глаза. – Нефиг к этой гадости приучаться.
Она улыбается мне, а глаза словно наливаются слезами. У меня складывается впечатление, что сейчас из них прямо на меня брызнет фонтан горечи и печали.
-Ты не обиделась на меня случайно? – спрашиваю я ее на всякий случай.
-Нет. Я всегда так смотрю. Прости, если напугала.
-Ты торопишься?
-Нет, я не хочу снова очутиться дома. Это даже не мой дом. Там рады сыну, а не падчерице.
-Расскажи о себе что-нибудь.
Пока она говорит, я рассматриваю ее: легкая зелень глаз, круглое личико, малость вздернутый носик, пухлые губки, волнистые каштановые волосы до плеч. Из ее рассказа можно понять, что она - человек действительно несчастный – расти под присмотром неродной властной матери, которую даже муж побаивается, тяжеловато.
-Сколько тебе лет? – спрашиваю я нагло.
-Двадцать.
-Всего на три года меня младше, а уже сломана судьба.
-Жизнь – вещь непредсказуемая, - отвечает Лика. Я смотрю на нее и киваю:
-Это уж точно – даже слишком непредсказуемая, - понимаю, что меня снова начинает тошнить и тушу сигарету, не докурив ее. Я все еще играю в опасную игру с судьбой, но терять мне нечего, если я теряю самое главное.
-Знаешь, - произношу я, наконец. - Я не собираюсь спать с тобой, если возвращаться к нашему разговору. Ты нравишься мне, как человек, и познакомиться я хотела с тобой не для того, чтобы соблазнить и бросить. Можно, я буду твоим другом?
Она кивает головой, смотря мне в глаза тепло и ласково.
-Тебе будет тяжело быть моим другом.
Я свожу брови:
-Почему?
-Я немодная и несовременная девушка.
-Кто тебе это сказал?
-Я сама это знаю.
-Не говори глупости. Только я могу решить, будет ли мне тяжело с тобой или нет.
-Хорошо, - она слабо улыбается мне.
-Скажи мне свой адрес хотя бы. Как мне тебя найти?
-Нет, адрес не дам. Тебя плохо встретят, - она морщит лоб. – Давай встретимся в следующий раз в этом же кафе. Когда тебе удобно?
-Да хоть завтра, - смеюсь я.
-Нет, не могу. Давай в пятницу?
-Через три дня? Ну хорошо. Так и быть. Только одень джинсы и кофточку потеплее, ладно? Или с собой возьми.
-Это зачем?
-Вот в пятницу и узнаешь, - улыбаюсь я.
-Да ты тот еще ловелас! Казанова в юбке! – улыбается она в первый раз за все время очень живо и искренне. Я смеюсь.
-Ты сейчас больше похожа на девушку – из-за ямочек, - произносит она. Я киваю головой.
Мы какое-то время сидим и говорим, в основном говорю я – о себе, о своих друзьях и увлечениях. Потом мы поднимаемся из-за стола и выходим из кафе. Я провожаю ее до угла, она робко пожимает мне ладонь и заскакивает в темноту подъезда. Так, ну хотя бы ее дом теперь я знаю. Вздыхаю и иду на остановку. Гулянку с друзьями я, по-видимому, уже пропустила. Ну и ладно, было ради чего. Я отлично провела день.
* * *
Мой черный красавец чоппер блестит на солнце, подмигивая мне бликами на металле. Я с улыбкой жму руку мастеру и надеваю шлем на голову, сажусь в седло своего «коня» и газую с места. Мастер смеется мне вслед, а я набираю скорость и вылетаю на трассу. Тойота сзади сигналит недовольно, а мне сейчас пофиг на всяких лохов за рулем. Я лечу! Я лечууууу!!! Навстречу ветру и приключениям! Боже! Я ждала этого почти месяц. Наконец-то я могу вспомнить, каково это ощущение счастья от стремительного движения вперед. Эх, жизнь, ты подкинула мне ужасную проблему, но я решила ее с помощью этой машины подо мной – ты не дала мне возможности жить в полную силу, но пока – я могу двигаться вперед все быстрее и быстрее, пока подо мной это седло.
Набежавшие слезы скользят по щекам и тут же высыхают под шлемом. Я не погасну, я оставлю после своей смерти теплые воспоминания в сердцах людей. Я сделаю их лучше. И там на небесах я буду изо всех сил помогать им прожить свои жизни и стараться сделать их счастливыми, буду работать ангелом-хранителем не покладая рук. Раз ты не дал мне шанса сделать это на земле, я займусь этим там, бок о бок с тобой. От легкой эйфории и волнения начинает немного болеть голова, опухоль дает о себе знать, и я притормаживаю чоппер, заезжаю в парк и некоторое время отдыхаю на лавочке, заглушив боль таблеткой. Мимо проходят люди и с восхищением смотрят скорее на мой мотоцикл, чем на меня. Да я и не против. Мне с ним соревноваться в красоте так же бесполезно, как пить безалкогольное пиво. Эффект, как говорится, нулевой, одно разочарование.
Я щурюсь на солнце и наклоняю голову набок, поглаживая теплый металл. Был бы чоппер живым существом, тут же возгордился бы своим изяществом и смотрел бы на меня, такую приземленную и влюбленную, свысока. Я люблю его понятливость и доверие моему безумию, его преданность делу и стремление показать большее. Это самый лучший подарок моих родителей. Они долгое время не могли смириться с мыслью, что со мной придется расстаться, а мне – с мыслью, что я оставлю их наедине с их болью. Именно сейчас мы стали ближе друг с другом, и они не запрещают мне того, что запрещали ранее, зная, что сейчас уже все равно, курю ли я или сплю с девочками. Раз мне не суждено испытать в этой жизни все, чего достойна, я бы хотела испытать хотя бы малость из желаемого. Мне купили мотоцикл, именно тот, который я и хотела, и это было наивысшим счастьем в моей жизни. Я долго-долго целовала то мать, то отца, и их радости тоже не было конца. Я всегда любила своих родителей и старалась их не обижать и не оскорблять, поэтому у нас всегда были отличные отношения в семье.
Снова сажусь за руль, надеваю шлем и лечу по трассе: мимо мелькают вывески рекламных щитов, прутья забора, стоящего вдоль дороги, люди, автомобили, деревья, магазины, дома… Все то, что уже изучено наизусть настолько хорошо, что я даже помню, на каком киоске и в каком районе написано, что некий Витёк – лучше всех, а Скорпы – форева, какое дерево и на какой остановке было разрублено молнией, у какой бабушки и в каком месте рынка самое вкусное молоко и так далее и тому подобное. Боже! Голова идет кругом от того, как же я люблю жизнь – это дар, данный свыше и который не каждый умеет ценить по достоинству. Иногда, смотря на то, как прожигают свою жизнь некоторые люди, мне хочется взять их за шиворот, как котенка, ткнуть их лицом в их «лужу дерьма» и сказать: «Ради Бога! Родной! Ну разве ты не видишь, что ты делаешь со своей жизнью?! Ты же можешь, у тебя есть силы, возьми себя в руки. Гони депрессию вон, если она тебя нагнала-таки! Жизнь – одна, и ее надо прожить с достоинством, а, главное, с улыбкой и в радости!» Не люблю депрессию, она ломает меня, делает ничтожеством, ноющим и жалеющим себя существом. Не люблю жалеть себя и других стараюсь не жалеть, а скорее направить на путь истинный, на мой взгляд, естественно. Не знаю, получается ли это у меня или нет. Не мне судить.
Заворачиваю за угол и уже вижу свою Девушку-Грусть у кафе. Да, я что-то зазналась – СВОЮ. Не моя она. Пока или вообще – еще не решила. Зачем? Даже если все будет отлично в наших отношениях, все равно вместе мы не будем. От этого будет еще тяжелее расставаться с жизнью.
Странно, думаю я, почему она не зашла в кафе и не стала дожидаться меня внутри. На улице ведь опять душно, а кондиционеры бы освежили разгоряченное тело. На ней голубые джинсы, легкая блуза и кроссовки, в руках кофточка – молодец, она не забыла мое указание. Я припарковываюсь к бордюру напротив нее и облокачиваюсь на правую ногу, не сходя со своего коня, лицо скрыто под шлемом, поэтому она еще не знает, что я здесь. Я смотрю на нее пристально, замерев, нас разделяют какие-то пять метров, она бросает на меня свой взгляд, опускает глаза, снова смотрит по сторонам. Я смотрю. Она начинает смущаться, понимая, что наглый мотоциклист пристально ее рассматривает. Мне становится смешно, и я улыбаюсь, ее щеки к тому времени заливаются румянцем, и я понимаю, что переборщила. Хватит издеваться над бедняжкой, и я снимаю шлем, встряхнув своими короткими слипшимися под шлемом волосами, снова смотрю на нее: Лика удивленно хлопает ресницами и робко подходит ко мне, рассматривает мотоцикл и мой черный блестящий костюм.
-Это твой? – спрашивает она, наконец.
-Мой, - улыбаюсь я. – Надевай кофточку. Сейчас станет прохладно, когда полетим.
Она быстро надевает свою кофточку
-Почему ты не стала дожидаться меня в кафе?
-Мачеха не дала мне денег на выходные, узнав, что я куда-то собираюсь. Я сюда пешком шла, у меня даже на автобус денег не было.
Я качаю головой, нахмурившись.
Она садится сзади и обнимает меня руками, я передаю ей запасной шлем.
-Надень на всякий случай.
-Я не знаю, как.
Оборачиваюсь и сама надеваю на нее шлем, улыбаюсь, одеваю свой, и мы газуем. Ее руки крепко держат меня, спину согревает тепло ее тела, по ее суетливости понимаю, что она вертит головой во все стороны, возможно, даже от восторга. Она еще не знает, куда мы едем, я специально промолчала, что мы едем к морю на шашлыки. Вдруг не согласится, а мне так хотелось побыть с ней на природе. Моя компания уже там, наверное, даже уже ест первую порцию шашлыков, я предупредила, что приеду позже и не одна. Нас будет около десяти человек, все девчонки само собой со своими парами. Это рискованно – везти девочку-натуралку в нашу компанию, но выхода нет. Надеюсь, она быстро придет в себя и вольется в нашу идиллию.
Подъезжаю к берегу, вижу наш лагерь и уже слышу их визги-писки: они прыгают, держа в руках бутылки с пивом и встречая нас со свистом. Я паркуюсь, снимаю шлем, трясу головой, оборачиваюсь, снимаю шлем с Лики. Ее восторженные глаза и дикая улыбка заставляют меня рассмеяться – да, поездка действительно доставила ей настоящее удовольствие. Спиной чувствую пристальные взгляды друзей и оборачиваюсь. Так и есть – смотрят во все глаза, попивая пиво. Беру Лику за руку и подхожу к ним.
-Привет, братва!
-Привет, Тор. Знакомь.
И тут начинается всемирное пожатие рук и называние имен или ников – кто как желает. Ксюха - Лан, Даша – Пит, Таня – Санчо, Лена – Рыжик. Все парами… Замечаю у воды знакомую белокурую голову, хмурюсь против воли.
-Что тут делает Тин?
Лан пожимает плечами:
-Отдыхает вестимо. Не выгонять же. Напросился.
Смотрю ему в спину: Тин сидит на берегу и кидает в воду камни, делая «лягушки». Когда-то эта девушка свела меня с ума и кинула. Тин тут единственный без пары. Крепче сжимаю ладонь Лики – черта два я его оставлю наедине с Ликой. Знаю я его методы.
-Чувствуй себя, как дома, - говорю я Лике. – Тут все свои, надеюсь, ты уже поняла, что это за компания.
-Да, догадалась, - Лика смотрит на Санчо и Танюху, резвящихся на берегу в одних трусиках и маечках и периодически целующихся.
Я усмехаюсь и тоже гляжу на них: самая крепкая пара из всех, что были у нас в компании. Уже невесть сколько времени вместе, ссорятся-бранятся, но никогда не расстаются друг с другом.
-Мне здесь нравится, - тихо произносит Лика и улыбается мне. Я киваю головой.
-Я рада. Сейчас выпьем, поедим и купаться пойдем.
-Тор, но я… без купальника… - восклицает она удивленно.
-А я в купальнике что ли? – усмехаюсь я, но потом спешу объясниться. Вдруг она неправильно поняла меня. – Мы купаемся в чем приехали, девчонки так вообще голышом. Ты можешь взять мою маечку, я тебе одолжу. Или в своей рубашке – она быстро высохнет. Как пожелаешь.
-Хорошо, я подумаю, - улыбается она игриво, щурясь на солнце.
-Привет, Тор.
Тяжело вздыхаю и оборачиваюсь.
-Привет, Тин.
Пожимаем руки, смотрясь в глаза друг другу. На нем белая боксерка и джинсы, закатанные до колен. Телосложение у него отличное – занимается спортом. Об этом можно судить по его мышцам. Именно этим телом он некогда приворожил меня к себе и именно этими руками оттолкнул от себя.
-Как жизнь?
-Нормально. А ты как?
-Тоже ничего. Как спутницу зовут?
Я представляю их друг другу, специально взяв Лику за руку, чтобы Тин не смог ее пожать. Тин усмехается, его серо-голубые глаза - тоже.
-Приятно было познакомиться, Лика.
Он разворачивается и снова уходит к морю, прихватив с собой бутылку пива. Провожаю его взглядом, потом оборачиваюсь на Лику – она смотрит на меня внимательно, что меня кидает в жар.
-Ты любила ее?
-Любила. Больше не люблю, - отвечаю я и опускаю глаза.
-Это заметно.
Пожимаю плечами – ничего не могу поделать с этим.
Мы садимся за самодельный столик под тент, защищающий нас от яркого солнца. Некоторые уже купаются во всю, другие нежатся на песочке, третьи жарят шашлыки, четвертые танцуют у магнитофона.
-Что будешь пить: вино или пиво? – спрашиваю я Лику.
-Я вообще-то не пью… Можно мне простой воды?
-Шашлыки и вода? – я качаю головой. – Ни за что! Могу предложить водку с соком, - понимаю, что наглею, но мне хочется быть самой собой, а, значит, не следить за своей речью. Есть пословица: говори, что думаешь, и думай, что говоришь. Вторая часть пословицы ко мне явно не относится.
Она вдруг хмурится.
-Знаешь, я не хочу пить. У меня отец частенько выпивает и становится невыносимым.
Я кусаю губы и хмурюсь, а Лика вдруг берет меня за руку:
-Ты напоить меня хочешь? – улыбается уголками губ.
-Я? – удивленно приподнимаю брови и обиженно произношу. – Еще чего не хватало. Ладно, как хочешь. Принесу тебе воды или сока. Что найду.
Поднимаюсь с покрывала, и Лика хватает меня за руку. Оглядываюсь на нее.
-Вино. И стаканчик, - просит она.
Я демонстративно взмахиваю руками:
-Вас, женщин, хрен разберешь!
Она смеется и наивно хлопает ресницами. Приношу ей коробку красного вина и стаканчик, себе пару бутылок пива. Шашлыки на столе уже немного остывшие, и я нагло кричу Лану, стоящему у костра и следящему за новой порцией.
-Гарсон! Где горячие шашлычки? Почему так медленно?
Лан сжимает губы и показывает мне средний палец. Я смеюсь и махаю на него рукой.
-Поедим пока эти.
Обслуживаю свою спутницу, она с улыбкой наблюдает за моими действиями.
-Ты сегодня мой кавалер?
-Почему только сегодня? И завтра думаю тоже.
-Мы тут на сутки останемся? – удивляется та.
-Вообще-то предполагалось – на все выходные.
Лика опускает взгляд, кусает губы.
-Хорошо, я отвезу тебя домой, - грустно вздохнув, соглашаюсь я. – Во сколько?
-Я не хочу домой. Я останусь. Пусть меня хоть ремнем изобьют послезавтра, мне все равно.
-Лика!!! – у меня даже бутылка пива выпадает из рук, я неуклюже ловлю ее, облив часть стола, и хватаю девушку за руки. – Да ты что?! Уж лучше я тебя отвезу!
-Нет! – она смотрит мне прямо в глаза – серьезно решительно. – Мне тоже хочется испытать немного радости и счастья. Не лишай меня этого.
Нервно сжимаю губы, качаю головой, в которой не укладывается мысль, что такое сокровище может бить собственный отец или мачеха – не суть важно, но БИТЬ??! Это же верх садизма!
-Хорошо, как пожелаешь, - скрепя сердце киваю я.
-Спасибо! – улыбается она, вдруг чмокает меня в щеку и сама смущается от своего поступка, смутив и меня. Приходим в себя, чокаемся, выпиваем, едим шашлыки. Пока молча. Говорить особо не хочется – я наслаждаюсь природой и нашим с Ликой уединением. «Моря плеск и шум волны передо мной…» - как поется в песне. Бутылка пива подходит к концу, открываю вторую, закуриваю сигарету и щурюсь на солнце от бликов воды. Понимаю, что нахожусь под наблюдением, но специально терплю взгляд своей спутницы. Затылок горит, как горит при пристальном изучении – пусть изучит мою внешность, если так хочется. Холодные пальцы касаются шеи, дыхание спирает настолько, что я забываю на время как дышать.
-Пепел… - произносит как ни в чем ни бывало Лика. Я легко улыбаюсь ей. Давно меня никто не трогал. Слишком давно. Я вообще такой человек, что не люблю, когда меня трогают без моего разрешения. Моя личная зона болезненно отзывается на всяких наглецов, врывающихся в нее и касающихся меня. Сейчас понимаю, что мне нестрашно доверить себя этой девушке, не страшно позволить ей себя касаться… И самое главное, моя личная зона сама хочет ворваться в ее мир, сама тянется к Лике… Опасная ситуация.
Солнце уже начинает садиться, начинают петь сверчки, народ перебирается с берега к костру. Тушу сигарету, встаю, снимаю свой костюм, оставшись в одной маечке и трусиках. Лика молча наблюдает за мной, смущается от моей полуобнаженной натуры, допивает свой третий стаканчик вина, улыбается мне как-то неестественно, и лишь сейчас я понимаю, что не уследила за ее порцией спиртного – ее пьяные изумрудные глазки смотрят в сторону и периодически закрываются. Вино сделало свое дело.
-Ну, дорогая, ты зачем столько выпила? – я присаживаюсь рядом и смотрю в ее глаза. Она кусает губы.
-Ты купаться пойдешь? – она игнорирует мой вопрос.
-Да, наверное. Хочется освежиться.
-Ты обещала мне маечку.
-Я помню. Тебе дать ее? – я хватаюсь за края майки.
-А у тебя под ней есть что-нибудь?
-Нету.
Ее глаза расширяются.
-Ты что?! Тогда не надо. Ты ведь… почти голая будешь!
Я какое-то время гляжу в ее испуганные глаза, а потом начинаю дико смеяться. На меня тут никто и внимания не обратит, даже если я без трусов буду бегать по берегу. Все свои, и этого добра уже настолько насмотрелись, что скоро от всей этой обнаженки тошнить начнет.
-Что смешного я сказала? – обижается девушка.
-Ничего, Лика, ничего, - успокаиваюсь я и вытираю слезы. – Ты тоже хочешь поплавать?
-Нет, я бы просто у берега побродила бы. Я не умею плавать.
-Хочешь, научу?
-Ну, может, завтра. Не сегодня это точно, - улыбается она, - меня правда немного повело от вина.
-Хорошо, - киваю головой. – Я только разок занырну и вернусь. Не скучай тут без меня, ладно?
-Ладно.
Иду к берегу, потом разбегаюсь по волне и ныряю в эту прохладу. Вода обволакивает меня со всех сторон, остужая горячее тело. Плыву брассом дальше от берега, понимая, что достаточно, ложусь на спину и смотрю на небо. Блаженство! Всегда бы так было в моей жизни – море подо мной и небо надо мной. Для украшения картины можно еще кого-нибудь в эту идиллию. Держаться за руки и качаться на волнах. Пока плыла сюда, хмель вышел полностью вместе с потраченной энергией. Приподнимаю голову и вижу Лику в лучах закатного солнца – она бродит у кромки воды, закатав джинсы до колен. Улыбаюсь, ныряю, проплываю какое-то расстояние под водой, выныриваю и плыву к ней. Солнце к тому времени машет нам последними лучами и скрывается за холмом. Девчонки уже заняты палатками, некоторые уже спят внутри от передозировки свежим воздухом и алкоголем. Когда ноги начинают доставать до дна, останавливаюсь и кричу:
-Лика! Иди сюда!
Она робеет.
-А там глубоко?
-Я стою прямо на песке. Не бойся.
Она шагает ко мне, потом останавливается, падает на песок, стягивая джинсы, потом, подумав, снимает лифчик, оставшись в одной блузке и трусиках, и идет по воде ко мне. Губы дрожат от непривычной прохлады, тело сжато и напряжено.
-Тор! Мне страшно. Я действительно не умею плавать… - начинает хныкать она, зайдя в воду по пояс.
-Доверься мне, иди сюда, - упрямо стою на месте и жду. Она морщится, но идет. Вода прикрывает ее плечи как раз в тот момент, когда я беру ее за талию и притягиваю к себе.
-Все еще страшно? – спрашиваю я.
-Немного.
-Холодно?
-Я сейчас привыкну.
-Хорошо.
Ее руки лежат на моих плечах, дыхание пахнет вином, волосы – костром.
-Я тебя буду держать, а ты будешь лежать на воде.
-Нет, Тор, не надо! Пожалуйста! – она пытается вырваться, но я крепко держу ее за руку.
-Доверься мне, - снова произношу я. – У меня крепкие руки, я удержу тебя. Тем более в воде ты будешь гораздо легче. Не лишай себя удовольствия невесомости. Тебе понравится, уверяю тебя.
Она мнется некоторое время, потом соглашается, и мы начинаем этот эксперимент. Долгое время она не соглашается довериться моим рукам и еще дольше – оторваться от земли. И вот результат – писк-визг удовольствия. Я смеюсь, поддерживая ее за спину и ноги, прошу ее расслабиться и не напрягать тело, чтобы было легко держаться на воде. Еще несколько минут – и она уже лежит без моей помощи.
-Ну как?- спрашиваю я.
-Здорово! Просто классно!!!
От восторга она начинает смеяться и не может контролировать свое тело: я вовремя подхватываю ее, чтобы она не пошла ко дну, и ставлю на ноги.
-Спасибо! – вода бежит по щекам, она с улыбкой смотрит на меня.
-Да не за что! – пожимаю плечами.
Мы смотримся друг другу в глаза.
-Ты сейчас похожа на очень красивого мальчика, - вдруг произносит она. Я усмехаюсь. Сколько раз уже слышала это.
-Возможно.
Ее руки медленно скользят по моим плечам вниз. Любопытство не порок, но сейчас это не тот случай. Мы и так слишком близко находимся для моего личного понятия дружбы, а теперь она изучает мое тело руками, как некогда изучала взглядом. Так нельзя! Хотя… кто сказал, что нельзя? Ведь… ведь она сама… первая начала… Или это все действие вина? Осторожно перехватываю ее руку внизу живота.
-Лика!
-Тебе неприятно?
Мне? Неприятно? Что за глупости ты говоришь, девочка? Просто так нельзя. Смотрю на берег и понимаю, что мы в принципе остались наедине. Как назло! Нет, ну правда, так нельзя. Беру ее за руку и иду к берегу. Надо отдохнуть, выспаться, успокоиться… Лика вырывает руку и останавливается, я оборачиваюсь. Мы стоим по пояс в воде, ее блузка обволакивает ее тело практически прозрачным облаком – я вижу ее грудь, но делаю вид, что не вижу.
-Я не пьяная, Тор! – произносит она. – И знаю, что делаю.
-Отлично, - киваю головой. – И я не пьяная, и я знаю, что делаю. Я иду спать.
Она осторожно подходит ко мне, прижимается ко мне спиной и сжимает мои руки вокруг себя. Она сама направляет мои действия, касаясь моими пальцами там, где ей хотелось бы, чтобы они касались. Чувствую ее грудь и закрываю глаза от неизбежности. Так меня еще никогда не соблазняли. Тем более натуралки! Она отпускает мои руки, закидывает свои мне за голову и прижимает меня к себе еще крепче. Мои руки вспоминают свою работу, пальцы легкими движениями забираются под блузку… Лика начинает часто дышать, и я бросаюсь в этот омут с головой. Развернув ее к себе, прижимаюсь к приоткрытым губам, но Лика почему-то сжимает зубы. Я недоуменно отрываюсь от нее, смотрю в глаза:
-Я… что-то не так делаю?
Она опускает голову:
-Нет… просто... я не умею целоваться… ты… как… что мне делать? Ты только скажи…
Улыбаюсь: вот это номер. Снова прижимаюсь к ее губам, и она понимает, что нужно раскрыться. Пара пробных неумелых попыток, и мы уже страстно целуемся, прижавшись друг к другу. Я неизбежно понимаю, что если сейчас что-то произойдет между нами, у Лики это будет первый раз. Боже мой, какая ответственность! Обещаю, клянусь, я буду осторожна!
Левой рукой придерживаю ее затылок, не отрываясь от губ, правой осторожно пробираюсь к заветному горячему месту. Ей не хватает воздуха, я даю ей его захватить и снова целую. Она дрожит от моих прикосновений, мои пальцы согреваются от теплоты ее плоти… Честный обмен! Ее бедра инстинктивно покачиваются в такт моих движений, и я окончательно теряю голову. Я хочу разбудить весь ее огонь внутри и веду ее на берег, подальше от нашего лагеря. Мы падаем на песок, волны накатывают на нас, обдавая наши горячие тела своей прохладой. Расстегиваю ее рубашку, стягиваю ее трусики, она отворачивается в смущении, боясь поглядеть мне в глаза. В свою очередь снимаю с себя майку и трусики, она открывает глаза, понимая, что теперь все честно, и я тоже абсолютно нага. Ложусь рядом на песок, снова припадаю к ее губам, продолжая ласкать ее одной рукой. Мои губы прокладывают дорогу от шеи вниз, покрывая поцелуями каждую грудь, каждый кусочек кожи, каждую клеточку. Отключи разум, твержу я самой себе, отключи, иначе ты не сможешь расслабиться, как следует. И разум отключается, и только тогда я понимаю, что все уже происходит и это прекрасно. Не сдерживаю себя, не стесняюсь своего тяжелого дыхания и возбуждения… Ниже, ниже, ниже…Нежно, легко, тепло… Она соленая после моря, горячая от моих прикосновений… изгибается, стонет, тихо, потом громче, потом совсем громко…отрываюсь от нее, утыкаюсь лицом в ее прохладный животик, перевожу дыхание, успокаиваюсь… Она все еще вздрагивает иногда, волны удовольствия еще накатывают на ее тело… Ложусь рядом, обнимаю ее одной рукой, а ее пальчики тем временем кочуют по моей коже… Ниже и ниже, касаются заветного местечка. Я опрокидываюсь на спину, чтобы ей было легче, закрываю глаза… Да, любопытство не порок, все-таки не порок… Позволяю ей все, тихо шепчу, что она не сделает мне больно ни при каких обстоятельствах, и она полностью удовлетворяет свое любопытство, изучая мое тело как снаружи, так и изнутри. Вижу ее восторг от понимания, что она в состоянии доставить мне удовольствие, которое в итоге я получаю, малость напугав ее своим поведением. Она кладет голову на мою часто вздымающуюся грудь, молчит некоторое время и, наконец, спрашивает:
-А у тебя так всегда?
-Как – так? – бормочу я.
-Все сжимается внутри?
-Это у всех так, милая, - улыбаюсь я. Вот только лекции по внутренним органам женщин мне сейчас не хватало.
-И у меня тоже?
-Да. Просто в эти секунды ты ощущаешь приятную негу внизу живота, а на самом деле там происходит то, что ты чувствовала у меня.
-Понятно. Извини, что спрашиваю. Мне просто никто, кроме тебя, это не сможет объяснить, потому что ни у кого, кроме тебя, я не смогу об этом спросить. Я даже о менструации узнала от подруг, прости за подробности.
-Брось извиняться, - морщусь я. – Все в порядке. Если есть еще вопросы, спрашивай. Мне нетрудно ответить.
С неизбежностью понимаю, что лекцию все-таки придется начать. Ну и ладно, я сегодня добрая, слишком добрая. Мы долго говорим, точней в основном как обычно говорю я. Она спрашивает меня обо всем, что ее волнует, ничего не стесняясь, а я развернуто отвечаю на каждый вопрос.
-Знаешь, мои подруги говорили, что в первый раз всегда больно.
Вскидываю на нее свои глаза и отвечаю:
-Да, они в общем-то правы. Я просто доставила тебе удовольствие, а это небольно. Но лишать девственности я тебя не стала, - смотрю ей в глаза, - вот тут как раз-то и было бы больно.
Она молчит о чем-то о своем.
-Но мне в любом случае придется через это пройти, правда? – шепчет она.
Киваю в ответ.
-Ты ведь сможешь сделать это?
-Смогу, но… - морщусь от безвыходности, - но… мне кажется, ты потом будешь жалеть о том, что у тебя не произошло это с парнем.
-Глупости! – улыбается она. – Я не буду жалеть ни о чем, что произойдет между нами.
Наконец, ее вопросы подходят к концу, мы поднимаемся с нашего ложа, быстро окунаемся в воду, смывая с себя песок и запах любви. Она насильно заставляет меня надеть майку и трусики, ибо мне не хочется сковывать свое тело тряпками цивилизации и хочется прокричать на весь мир, что только что мы были вместе, только что познали блаженство, возможно даже познали Бога. Мне нечего стесняться, даже если нас кто-то видел и слышал.
Она быстро засыпает в моих объятиях, а я смотрю в потолок нашей палатки и слушаю тишину ночи, нарушаемую только шумом прибоя. Боль… Сколько вариантов боли можно вспомнить, если призадуматься только на минуту?! Внезапно вспоминаю свою первую. Первую во всех смыслах. Ту, которая резко сняла с меня розовые очки, ту, которая сделала мне больно в первый раз… Жмурюсь невольно. Этот человек никогда не забывается. Ты можешь не помнить всех своих любовников и любовниц, но навсегда запомнишь, кто «сдул пенку с молока», «снял пробу», даже если это было не по любви или по пьяни. У меня было вроде как по любви, но именно эта боль остудила весь пыл. Я снова морщусь и вздрагиваю, словно переживаю эти моменты заново. ОНА не стремилась сделать все красиво, ЕЙ просто хотелось лишить меня девственности, как выяснилось позже, а я – глупая девочка – развесила уши от ее теплых карамельных слов. Этот подростковый цветочно-конфетный период жизни – самое опасное время. Время, когда ты все еще готов верить всем и каждому, пускаться во все тяжкие и экспериментировать, не задумываясь о последствиях. Если бы у каждого человека в такие моменты был разумный наставник, который объяснил бы, что все эти действия в будущем откликнутся сожалением, тоской одинокими вечерами и… все той же болью в груди. Хотя… кто бы слушал этого наставника? Даже я по себе знаю, что подростком слушала прежде всего саму себя… Поворачиваю голову и смотрю на спокойное лицо Лики: «Я не хочу быть твоей первой, потому что тебе невольно придется меня запомнить. Чем меньше людей будет меня помнить, тем меньше боли я принесу в этот мир».
Весь следующий день мы сидим своей большой компанией за столиком под тентом: беседуем, рассказываем анекдоты, смеемся, делимся впечатлениями. Лика легко вливается в коллектив, не молчит: смеется со всеми и смешит всех своими анекдотами. Я довольно улыбаюсь, попивая пиво и наблюдая реакцию друзей. Понимаю, что они уже досрочно и откровенно записывают нас с Ликой в любовники или хотя бы в пару. Не знаю, радоваться этому или нет. Просто наслаждаюсь этими минутами, смотря на своего ангела, сидящего под боком и непринужденно прижимающегося ко мне своим бедром, которого еще вчера касались мои ладони и губы… Закуриваю сигарету, ловлю гипнотизирующий взгляд Тина: он заинтересованно смотрит на весело щебечущую Лику, потом переводит взгляд на меня и отводит его в сторону моря. Никогда не узнать мне, о чем думает этот человек и чего ждет от жизни. Тин слишком прост для того, чтобы заморачиваться великими идеями бытия. Может оно и к лучшему…
В разгар дня идем всей кучей купаться: плещемся, брызгаемся, задираемся. Лика и здесь входит в роль: Лан и Ксюха пытаются научить ее прыгать в воду с высоты своих скрепленных рук. Я оставляю ее с ними и бреду к берегу, где сидит Тин. Он молча наблюдает, как я иду к нему, как беру полотенце, вытираю мокрые волосы, как сажусь рядом.
-Нравится? – спрашиваю я, зная, что Тин поймет, что я имею в виду. Он переводит свой прищур на резвящихся девчонок.
-Она красивая.
-Я спросила, она тебе нравится?
Тин снова смотрит на меня – внимательно, осторожно:
-Да.
-Я хочу, чтобы ты присмотрел за ней, - глубоко вздыхаю, улыбаюсь, смотря, как моя морская нимфа очередной раз плюхается на волну, забрызгав всех солеными каплями.
-О чем ты?
-Я уезжаю.
Тин опускает ресницы, хмуро смотрит на песок, и я чувствую, что он переживает, что ему не все равно:
-Она твоя.
-Нет.
-Она любит тебя.
-Это пройдет.
-Она не поймет.
-Так будет лучше.
-Ей будет очень больно.
Будто бы я не знаю, насколько это больно. Жмурюсь.
-Ты поможешь ей справиться с этой болью.
-Почему я?
Молчу. Почему? Хороший вопрос. Просто я хочу соединить двух дорогих мне людей. Смотрю в глаза Тину, он поднимает на меня свой серьезный взгляд.
-Сделай так, чтобы свою первую ночь она запомнила надолго. Сделай все красиво: медленно, нежно, заботливо. Не так, как произошло это у нас. Чтобы она вспоминала тебя с улыбкой, чтобы запомнила тебя, а меня стерла из памяти. Я не должна была знакомиться с ней, я не имела права привязывать ее к себе… Я… я…
Тин молча обнимает меня за плечи, вытирает мои тихие слезы, ненароком касаясь моих дрожащих губ.
-Ты не пожалеешь?
-Нет.
-Я все сделаю, как ты просишь, - обещает он.
-Спасибо.
Встаю с песка и ухожу в палатку, оставляя Тина в одиночестве любоваться русалкой, которая больше мне не принадлежит. Ложусь поверх одеяла в палатке и смотрю на часы: время выпить таблетки, но я только закрываю глаза и прислушиваюсь к звукам за порогом палатки. Слышу, как Лика немного испуганно интересуется у Тина, где я. Тин отвечает, что я сплю, и спрашивает, не хочет ли Лика прогуляться по берегу. Мягкий приглушенный тембр Тина, как когда-то и меня, завораживает Лику и заставляет согласиться. Они уходят от лагеря в неизвестную мне сторону, а я остаюсь одна и начинаю дико реветь. Вот сейчас, надо сделать это сейчас! Злись, девочка, реви, кричи, пока никто не слышит! Я сжимаю пальцы в кулаки и прижимаю их к лицу, ненавидя себя за эту мимолетную слабость. Я знаю, что поступила правильно. Знаю! Мои песочные часы скоро истекут, я не хочу быть собакой на сене и уж тем более не хочу, чтобы Лика видела, как я медленно превращаюсь в мумию в стенах больничной палаты. Я буду терпеть это одна, только себе я разрешаю смотреть на себя в зеркало после химиотерапии, только себе я разрешаю смотреть смерти в лицо.
Лика возвращается ко мне под вечер, а я понимаю, что успела на самом деле подремать.
-Тор?
-Ммм?
-Там сейчас Тин петь будет под гитару. У него такой приятный голос. Он мне спел немного, пока мы гуляли. Ты не обиделась за то, что я оставила тебя?
Продолжаю лежать к ней спиной.
-Нет, моя хорошая.
-Будешь дальше спать?
-Да, наверное. Устала я что-то, - и когда я научилась врать дорогим мне людям?
-Я вернусь через часик, хорошо? Хочу еще послушать песни. Если будем мешать, скажи.
-Хорошо. Обязательно скажу.
Лика застегивает молнию на палатке, чтобы не запускать комаров, а я, наконец, поворачиваюсь на другой бок и тяжело вздыхаю. Уже все в порядке. В полном. Я чувствую, что готова. Готова к неизбежному.
Утром я просыпаюсь от ее нежных пальчиков, она осторожно ласкает меня, покрывая лицо невесомыми поцелуями.
-Бесстыдница! – шепчу я.
Она слегка краснеет, смущаясь, но продолжает медленно пробуждать во мне огонь. Я раскрываюсь ей навстречу, и она удобнее устраивается рядом, обхватывает мои губы своими, шепчет, что я самая лучшая, самая красивая, самая любимая… Горячие слезы бегут по моим щекам из закрытых глаз, я крепче прижимаюсь к ее раскрытым губам до тех пор, пока волна наслаждения не накрывает меня с головой. Я тяжело дышу, открываю затуманенные глаза, а Лика тем временем аккуратно снимает с себя свою рубашку и трусики, опрокидывает себя на одеяло, берет меня за руку:
-Ты говорила, что сделаешь это.
Я понимаю, что она имеет ввиду, перекатываюсь на бок поближе к ней и тихо шепчу ей на ушко:
-Не сейчас.
Покрываю ее тело горячими мокрыми поцелуями, не скрывая своего желания, спускаюсь ниже, заставляю ее дрожать и стонать, а после притягиваю к себе ее взбудораженное тело к себе и поглаживаю ее спину ладонями, дожидаясь, пока она не придет в себя после мощной разрядки. Еще пять минут мы нежимся, согревая друг друга своим теплом, а потом одеваемся и собираемся в обратный путь – путь в реальность. Как для нее, так и для меня это будет испытанием, но мы обе вынесем его. Мы выдержим все. Мы обе слишком сильные для этого мира, и эта сила видна во взгляде моей спутницы, когда я снова одеваю на нее мотоциклетный шлем, а моя сила отражается в ее глазах. Она улыбается мне, я улыбаюсь ей, и мы летим в город навстречу ветру.
У ее дома мы паркуемся, я снимаю с нее шлем, заглядываю в ее грустные глаза, вижу ее страх.
-Эй!
-Все в порядке, - отмахивается она.
Я тяжело вздыхаю.
-Я поднимусь с тобой.
Я первая шагаю в темноту подъезда. Не знаю, что на меня нашло, но представив, как Лику сейчас, возможно, снова побьют за отсутствие дома на выходных, я почувствовала сильный укол гнева внутри, что-то взорвалось и горячей лавой понеслось по нервным канатам. Лика обреченно шагала позади меня и остановила меня у своей квартиры, взяв за руку. Подняв на меня грустный взгляд, они уж чересчур печально вздохнула и также печально улыбнулась.
-Спасибо за выходные, Вика! – она называет меня по имени, и я чувствую всю серьезность ее благодарности. Так необычны эти звуки, сложенные в твое настоящее имя. Они придают разговору значимость.
-Я рада, что тебе понравилось.
-Я навсегда запомню эти дни.
Звучит, как прощание, настоящее прощание. Словно Лика уже знает, что эти последние минуты действительно последние, которые мы проводим вместе.
Она целует меня в губы, отворачивается, достает ключи, открывает дверь, бросает на меня беспокойный взгляд напоследок и скрывается за дверью.
Я закрываю глаза, пытаюсь успокоить бешеное сердцебиение, и в этот же момент слышу противный женский крик за дверью. «Шлюха! Ты где шлялась?!» Закипая, давлю на звонок. Тяжелые шаги, щелкает задвижка… Распахиваю дверь настежь, вдавливаю хозяйку внутрь и закрываю собой Лику, сидящую на полу и прижимающую ладонь к багровой щеке.
-Ты кто такой? – пищит некое подобие стандартной засаленной домохозяйки. – Я сейчас милицию вызову.
Я отвожу обеспокоенный взгляд от плачущей Лики и смотрю на эту стерву в халате.
-По какому праву вы бьете Лику изо дня в день?! Заведите своих детей и срывайте на них свою «ночную неудовлетворенность». Если я еще раз услышу, что Вы поднимаете на нее руку, я лично приду и выдерну из Вас бигуди вместе с волосами. Это понятно?
Она сопит и молчит.
-Понятно?!!
Я делаю в шаг в ее сторону, мой суровый вид ее пугает, и она интенсивно кивает головой.
-Хорошо, хорошо! Уходите сейчас же.
Я отворачиваюсь, осторожно поднимаю Лику с пола и прижимаю к себе: она тихонько хнычет, но уже тише. Успокаивается.
-Если она проронит хоть одну слезинку по Вашей вине, я приду и убью Вас!
Женщина немеет и убегает в зал, слышу, как скрипит телефон.
-Уходи, - бормочет Лика. – Она вызовет милицию. Я уже в порядке.
-С тобой точно все в порядке? – не верю ее словам.
-Да. Спасибо, - она благодарно прижимается губами к моей щеке и отстраняется. – Беги… - заговорщески шепчет она и открывает мне дверь.
Я ухожу, бросив на нее свой последний взгляд, дабы запомнить ее черты лица, запомнить ту, которой я отдала все драгоценное, что у меня было на тот момент. Я запомню ее. Никогда не сотрется в моей памяти эта добрая улыбка и грустные глаза.
* * *
В больнице тоскливо и пусто даже не смотря на кучу врачей и медсестер. Я почти не выхожу из своей палаты, только на процедуры и прием пищи. Какая-то старушка захотела со мной подружиться, с жалостью намекнув мне, что я слишком молода для такой болезни, и я тут же оставила ее одну. Ненавижу, когда меня жалеют без моего на то разрешения. Я родителям подобного не позволяю, а уж другим – подавно.
Осень залила город и разрисовала прибольничный сад во все оттенки красного. Мать скрепя сердце таскала мне пачки сигарет, с грустью догадываясь, что я прошу их вовсе не для парня из соседней палаты. Оставь свои тревоги, мама, мы уже прошли ту ступень, когда была надежда.
От химиотерапии тошнило, и обеды частенько приходилось спускать в унитаз. Я старалась держаться и не отчаиваться. Ко мне приходил Тин. Увидев меня через месяц после того, как мы в последний раз виделись на том пляже, он несколько мгновений пытался разглядеть во мне прежние черты, потом все же бросил это занятие и перешел к делу. Все прошло, как я и предполагала. На то Тин и профессионал, чтобы в амурных делах сделать все, как следует, по высшему разряду. Лика, моя девочка, пробовала меня найти, пытала Тина на признание моего местонахождения, но тот упорно сопротивлялся расспросам и пожимал плечами. Теперь они вместе, вместе переживают мою потерю. Тин покачал головой и опустил ее на мои колени, беззвучно плача вместе со мной.
-Скажи, что мы все сделали верно. Я не уверен…
-Все правильно, - я поглаживала его по голове и смотрела в окно мокрыми глазами.
-Впервые в жизни чувствую себя свиньей за то, что произошло со мной и Ликой. Я проклинаю жизнь за то, как она поступила с тобой!!!
-Зря. Не переживай, все хорошо. Просто замечательно. Так, как надо.
Оставшись одна, я курила в темноте ночи, чтобы не увидели охранники и дежурные медсестры, слушала шелест листвы из березового сада и смотрела не холодное звездное небо. Ожидание… Мне осталось только ожидание. Я все сделала правильно. Правильно. Ведь так?
URL записи
@настроение:
Грустное; Романтическое
@темы:
Другое....живое